Она шла по берегу океана, на котором оказалась давным-давно, чуть прихрамывая из-за осколка ракушки в стопе.
Она шла по берегу океана, уже не пытаясь вспомнить, как она оказалась здесь
Соль жгла все раны, и чем меньше они были, тем сильнее была боль
Она шла и не видела, куда идёт, а лживый прилив океана рисовал ей несуществующую дорогу
Где-то впереди она встретила его. Бы
Он не верил в океан, он видел приливы, ноги его были целы и никогда не чувствовали солёного жжения
Он знал, что совсем скоро она будет здесь, как обычно врежется в него, извинится и попытается пройти мимо под новым углом
Она никогда не помнила его, потому что не видела, потому что не чувствовала его солёный пот своими жжеными ранами
Он каждый раз был как скала на её пути, о которой лживый океан не предупредил
На её стопах уже виднелось красное, живое мясо, блестевшее от соли и солнца
Он стоял и смотрел в сторону, игнорируя кровь, которая текла из левого уха по шее, по ключице, вниз, падая вниз с громкой тишиной солёного океана
Она врезалась в него, и в этот раз его кровь попала на её сожженые солнцем пальцы, мигом впитавшись в раны, смешиваясь с её кровью, объединяя союз
И миллион, миллиард картинок пронеслись там, где никогда не было ничего
Истории, встречи, смех, не её - чужой жизни, не с ней, но с ним
- простите, - еле слышно, на странном языке - французский?
- тебе не стоит верить океану
Она почти сделала шаг, чтобы уйти, но впервые на такой знакомой дороге услышала нечто новое.
Тебе не стоит
Верить... Стоять там же, где остался?
Я размазывал утро по своему лицу, небрежно, комкая давно забытые слова на чужих языках.
Ты поверишь чему угодно, если я произнесу это вслух.
- Почему ты уходишь?
Спиной чувствую беспокойство океана. То, что происходит, твоя очередная глупая фантазия.
- эй?
Потому что я вообще держаться не умею.
Твои поцелуи жалят, хотя я вижу: ты изо всех сил пытаешься мне понравиться. Прямо как в первые минуты нашего знакомства.
Говоришь, что Тебе, конечно, только умереть. Посмеиваюсь, решая на этот раз не вдаваться в подробности.
Твои поцелуи жалят, хотя я вижу: ты очень хочешь обо мне заботиться. А я давно мертв.
Хватит ли тебе смелости сказать, что это – в последний раз?
Я не поверю твоим искусственным слезам, не смогу прошептать, прижав губы к самому твоему уху: я тебе верю. А ты ведь так хочешь услышать именно это.
Я надену для тебя свое лучшее платье.
Повсюду эти блядские круги, словно выжженный зрачок без сетчатки. Их видно даже в океане, хотя вода никогда не сможет принять форму круга.
Если я проведу миллион лет на солнце, я сгорю, но покроюсь веснушками, как ты? Наверное, нет, ведь я рыжая без души, и вся правда, включая веснушки, у меня внутри. Они живут под кожей, на обратной стороне, и проведя миллион лет на солнце, я всего лишь проведу миллион лет на солнце.
Я из тех, кто старается, но не получает, и получает, только перестав прикладывать усилия.
А твои веснушки... Даже если я порежу твоё лицо ножом, подцепив каждую, они никуда не денутся, как не исчезнешь ты. Ты плотнее воздуха, плотнее мира, даже кровь, мне кажется, не польется, тут же останавливаясь и запекаясь.